Введение.

Несмотря на то, что значение проблемы заболеваемости Covid-19 в настоящее время снизилось, количество пациентов, страдающих от постковидного синдрома или лонг-ковида, остаётся достаточно существенным.

С точки зрения психотерапевта постковидный синдром опирается на три кита:

1. Вегетативные нарушения. Картину постковида дополняют многочисленные вегетативные симптомы. Нередки слабость, быстрая утомляемость, потливость, головокружения, сердцебиение, незначительные колебания температуры и АД, шум в ушах и пр.
   Следует ли к этой группе симптомов отнести довольно часто встречающиеся проблемы с обонянием, выражающиеся в начальной аносмии с последующим её дрейфом в обонятельные иллюзии, и выпадение волос, сказать на данный момент сложно.
2. Невротизация. Заметную роль в клинике постковидного синдрома играет разнообразная психогенная симптоматика, проявляющаяся чаще всего в виде обострения невротических состояний, таких как паническое расстройство (ПР), обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР), синдром раздражённой толстой кишки (СРТК) и т.п.
3. Проблемы в отношениях. Как правило, обострение этих состояний сопровождается ещё и проблемами в личных отношениях, приводящих к распаду в семьях.

Из-за такого воздействия на психику, вирус SARS-CoV-2 изначально подозревали в каком-то специфическом воздействии на нервные рецепторы и клетки головного мозга, но ни одна из подобных теорий всё ещё не нашла доказательного подтверждения.  

С другой стороны, практика лечения таких больных позволила мне прийти к некоторым выводам относительно природы постковидного синдрома, терапевтических мишенях и способах его лечения, которые я и предлагаю сейчас вашему вниманию.

Дисбаланс со стороны вегетативной нервной системы.

Первая, не основная, но зато хорошо известная причина ухудшения самочувствия в период постковида — это нарушения со стороны вегетативной нервной системы, из-за чего люди чувствуют усталость, разбитость, слабость, головокружение, потливость, нестабильное АД, ЧСС и т.д.

Отрицательное влияние на работу ВНС — не какая-то исключительная особенность ковид. Подобный эффект отмечается и у других инфекционных заболеваний в период реконвалесценции, в частности достаточно часто его можно видеть после пневмонии.

Вегетативная лабильность, разумеется, сказывается на настроении выздоравливающего не лучшим образом, и утяжеляет общее состояние, накладываясь на вторую причину постковидного синдрома — психологическую.

Психологические причины, как основа постковидного синдрома.

Благодаря кампании в СМИ, позиции властей и просто панике — т.к. никто не знал, что такое ковид, да и сейчас мировая наука находится всё ещё в начале понимания особенностей этого заболевания, ковид приобрёл в массовом сознании личину смерти. SARS-CoV-2 нёс людям осознание того факта, что «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен» (c) Булгаков, «Мастер и Маргарита».

Это значит, что любой, заболевающий ковид человек, чувствует, что он действительно рискует умереть, причём в любое время, в т.ч. и самое ближайшее.

Это совершенно нормально, и так всегда и было, но проблема в том, что подавляющее большинство людей живут, непрерывно вытесняя из сознания эту угрозу — страх смерти.

Т.е. любой нормальный человек знает, что умрёт, но смерти как таковой обычно не боится. Это говорит о том, что его страх тем или иным способом рационализирован, вытеснен защитными механизмами.

Механизмы эти разные, но все в большей или меньшей степени для взрослого человека патологичны. 

Вытеснение является нормой для детей. У взрослых оно должно отключаться во время кризиса подросткового возраста, сепарации, но по каким-либо причинам не отключается и продолжает работать, оставаясь, как инфантильный поведенческий паттерн.

По-сути, человека, не принявшего смерть, с активным защитным механизмом вытеснения, нельзя назвать взрослым.

Однако, так или иначе, более или менее успешно большинство людей вытесняет свой страх смерти и живёт. Не особенно счастливо, в общем — как все.

При этом следует понимать, что активное вытеснение заметает под ковёр сознания не только смерть, но вообще всё подряд.

Люди с ним просто не склонны решать задачи, которые ставит перед ними жизнь — они их вытесняют, т.к. это, кажется проще. Отвернулся, переключился, и забыл.

Но вытесненные проблемы никуда не исчезают, они накапливаются и ухудшают качество жизни тем сильнее, чем их больше.

И тем больше приходится работать вытеснению, и тем меньше остаётся человеку от жизни — его область осознанности постоянно уменьшается.

Тут и без ковид несладко.

Контакт же с ковид оживляет, усугубляет страх смерти, вследствие чего и так перегруженные в большинстве случаев защитные механизмы, пытаясь защитить сознание, слабеют на других направлениях. В результате чувства и воспоминания, от которых человек бегал десятилетиями, прорываются и начинают беспокоить.

При этом оказывается, что самые острые и глубже всего вытесняемые проблемы — это проблемы в отношениях. Именно они чаще всего не решаются, а вытесняются, т.к. люди в большинстве своём, с одной стороны не знают, как такие проблемы решать, а с другой — не могут с ними, нерешёнными жить, что и активирует вытеснение.

Ковид, усиливающий страх смерти, мешает эффективному вытеснению этих проблем, переключая защиту на главную проблему — угрозу смерти, что, в частности, и приводит к волнам разводов, сопровождающих волны пандемии.

Это происходит не в силу изоляции в одном помещении, как многие думают. Она, конечно, тоже вносит свою лепту — вынужденные постоянно находится рядом люди, страдают от проблем в отношениях острее, чем когда они имеют возможность побыть друг без друга. Замкнутое общее пространство интенсифицирует распад, но всё же основная причина в прорыве вытесняемого содержимого — проблем в отношениях, в сознание.

Контакт со смертью во время болезни создаёт условия для роста экзистенциальной осознанности. Для кого-то его достаточно, чтобы увидеть, что ты живёшь ни с тем, с кем хочешь, не так, как хочешь. Достаточно, чтобы увидеть бессмысленность дальнейшей жизни в такой форме.

На самом деле подобным образом работают все заболевания, воспринимаемые как неизлечимые или трудно излечимые, от онкологии до системной красной волчанки.

Причём, не особенно важна реальная вероятность смерти от того или иного заболевания. Многие онкозаболевания излечимы. Я не онколог, но когда-то моя работа была связана с онкопрепаратами, я проходил курс повышения квалификации в школе молодого онколога, и какие-то скромные знания в этой области получил.

Смертность от ковида — не более 2-3%, это всё-таки не SARS, но для психики это не имеет значения — важен сам факт угрозы.

Раньше сходные психические реакции возникали у заболевших гепатитом С — СМИ, стимулируемые интересами фармпроизводителей, придумали ему слоган «ласковый убийца».

Тогда, как, в общем, и до сих пор, связывали депрессии, наблюдающиеся во время гепатита С с лечением альфа-интерферонами. У препаратов этой группы, например, Пегасис (пэгинтерферон альфа-2а), до сих пор в инструкции, в разделе «С осторожностью» — депрессии в анамнезе.

С постковидом аналогично.

Вирус не вызывает изменений в головном мозгу. По крайней мере, их ещё не удалось никому обнаружить.

Есть и другие проявления постковида, типа выпадения волос, проблем с запахами и пр. Связано ли это каким-то образом с психикой или является проявлениями каких-то специфических повреждающих свойств данного вируса, установить пока не удалось.

Выводы.

Подытожу. Обострение психологических проблем и течения неврозов, которое часто можно наблюдать во время постковидного синдрома, не связано с органическими повреждениями головного мозга вирусом. Такая клиника является следствием наличия уже имеющихся до ковида проблем с жизнью. Но это указывает также и то, что у всех пациентов с постковидом, с которыми я работал, в анамнезе всегда были какие-то формы невротических состояний. Паническое расстройство (ПР), обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР), синдром раздражённой толстой кишки (СРТК), депрессии, фобии и т.д.

Не было ни одного пациента, кто бы утверждал, что не испытывал проблем, типичных для невротизации личности до ковид.

Лечение.

Большинство врачей в таких случаях рекомендуют препараты из групп анксиолитиков, транквилизаторов и антидепрессанты — типа Прозак (Флуоксетин) или Триттико (Тразодон), но недостаток подобного подхода в том, что это паллиативная, симптоматическая помощь, не устраняющая причин  — что-то вроде косметики для души.

Под воздействием медикаментов человек вернётся к своему старому образу жизни, и накопление проблем, вместо их решения, продолжится, что в последующем опять приведёт к срыву, тем более тяжёлому, чем большее количество проблем к этому времени успеет накопиться.

Вряд ли это хороший результат.

Психотерапия (я здесь имею ввиду, разумеется, только настоящую психотерапию, а не её парапрофессиональную имитацию, видов которой в России сейчас развелось великое множество, в силу известных проблем с образованием, сертификацией и как следствие — низкой квалификацией некоторых специалистов) позволяет не только выявить настоящие причины ухудшения состояния, но и навсегда избавиться от них, изменив свою жизнь и, как это не пафосно звучит, обретя счастье.